Редж не был готов к встрече лицом к лицу со всеми людьми, жизнь и здоровье которых были спасены благодаря органам его сына."Когда двери открылись, и эти шестеро вошли, эффект был ошеломляющим, - вспоминает он. (На самом деле органы были пересажены семерым, но один человек не смог прийти из-за болезни). Кто-то из них улыбался, кто-то был в слезах, кто-то стеснялся, но главное - все они были живы. А ведь большинство из них было на грани смерти, - говорит Редж.- Только тогда ко мне впервые пришло осознание того, насколько это важно"."Я также подумал, какой удар это был бы для родителей, и еще стало понятно, что в это вовлечено куда больше людей, чьи жизни обеднели бы, если бы не удалось спасти этих".
"То, что мы показали им, сколько добра можно принести, сделав это, возымело невероятный эффект, который невозможно было предсказать. Страна, занимавшая одно из последних мест в Европе по донорству органов, за короткое время взлетела почти на вершину таблицы. Ни в одной другой стране число донорских пожертвований не увеличивалось в три раза".Если в 1993 году, за год до гибели Николаса, в среднем лишь 6,2 человека на миллион давали разрешение на изъятие органов, то к 2006 году эта цифра составляла уже 20 на миллион жителей.
Редж и его жена Мэгги решили, что их дочь Эленор не должна расти одна, и родили двойню - Лору и Мартина, которым в мае исполняется по 21."Конечно, в моем сердце поселилась печаль, которой там раньше не было, - признается Грин, - и я никогда уже не буду абсолютно счастлив. Ведь даже когда мне очень хорошо, я думаю: было бы лучше, если бы Николас был с нами".Его успокаивает лишь l'effetto Nicholas - эффект Николаса."Я верю, что каждый раз, когда эта история звучит по радио, появляется в газете или на ТВ, кто-то из слушателей обязательно примет правильное решение. Ведь если они никогда не слышали и не думали о донорстве, они скорее скажут "нет".